Слышу: «Вы же должны понимать, что работаете с молодёжью, нам много чего хочется». И, конечно, всё это иметь (что хочется) — и есть счастье. Верю, понимаю.

Но почему-то, когда я говорю, что счастлив больше тем, что могу молиться, бороться с грехами, помогать другим обретать веру, мне не верят, не понимают. Не верят тем более и святым, что они были счастливы своей подвижнической жизнью. Подразумевается, что христианская жизнь не может быть счастливой.

Но, представьте…

На берегу стоит человек, которого ты очень любишь, всё время думаешь только о нем, и каждый момент вспоминаешь его слова, сказанные тебе. И он на тебя смотрит. А ты стоишь на крутой скале, и тебе страшно броситься в волны. Но ты улыбаешься ему, машешь рукой, и подавив животный страх, ныряешь в море. Недалеко на волнах качается серф. Ты забираешься на него, ветер и волны сбрасывают тебя обратно, ты снова упираешься, идешь медленно к берегу, из последних сил держа парус. Руки и ноги ничего не чувствуют, боль сковывает всё тело, но ты всё преодолеваешь, не ради даже хвастовства, а принося приятное, дар любимому. И вот ты на берегу. Ты рассказываешь, ничего не скрывая этому человеку всё, ты не хочешь быть героем, а тебе нравится быть самим собой. Ты просишь разрешить побольше побыть с ним. Тебе не тяжело просить прийти к нему в дом, еще раз увидеть всё и всех, что его окружает. Вы идете рядом, и тебе больше ничего не нужно. Там сидит на веранде его младший брат. Ты отвлекаешь его. И пока он отворачивается, кладешь перед ним на стол конфету. Он обнаруживает ее, и не понимает откуда она, и смеется, и тебе радостно…

Что, вы этого не переживали, не мечтали, не плакали, когда читали об этом в книгах? Что, скажете, что не это счастье?

Но ведь по отношению к Богу может быть тоже самое. Ведь таковы и есть пост, молитва, милостыня. Святые — счастливейшие из людей. И это счастье ни для кого не закрыто. Поверьте…

Священник Николай Петров

http://www.sestra-miloserdiya.ru/stud/o_nikolay/403/