Дорогой мой! Давно мы с тобой не беседовали. Как ты жил все это время? В моей жизни многое изменилось. Я полюбил одиночество, стал спокойнее относиться к житейским передрягам. Наверное, это признак старости.
Я беспокоюсь о тебе, и мне часто хочется написать тебе что-то хорошее. Подбодрить, утешить, успокоить. Я чувствую, как тебе нелегко. Но то нет времени и сил, а то просто не пишется. А иногда напишешь что-то, перечитаешь дня через два, начнешь исправлять, переписывать, что-то добавишь, но видишь, что никак не получается ясно и понятно сказать, что хотелось. У меня уже много накопилось таких не отправленных тебе кусочков писем. Но вот сегодня перечитал то, что написал две недели назад, немного поправил и решил отправить тебе:
«В архиерейском чине совершения литургии есть момент, который я очень люблю. Во время пения Трисвятого я должен, держа в правой руке двусвечник, а в левой — напрестольный крест, повернуться лицом к народу и в молитве просить Бога, чтобы Он посетил приходскую общину храма, где совершается литургия. В этот момент приходская община сравнивается с виноградником, который насадил Бог. С амвона видны головы почти всех пришедших в храм, и собравшийся народ действительно напоминает гигантскую виноградную кисть, каждая голова — виноградина. Вчера, когда я произносил положенный возглас «Призри с небесе, Боже, и виждь, и посети виноград сей, и утверди и, его же насади десница Твоя», я вдруг подумал, что ведь виноград разводили не для красоты, а для того, чтобы приготовить вино. Виноградины безжалостно истаптывали  ногами, и из их сока получалось вино.
Каждая скорбь, гнетущая твою душу, помогает тебе из состояния глупой, круглой, самодовольной виноградины стать искристым ароматным вином. Учись не бояться скорбей, каким бы трудным делом это не казалось».
С любовью, епископ Пантелеимон