Вот еще один отзыв на статью о.Павла Великанова нашей многодетной прихожанки:
«Несмотря на то, что недавно у меня родился восьмой ребенок, мне совершенно не близко деление людей на группы по количеству детей, и поэтому я некоторое время сопротивлялась попыткам подруги навязать мне чтение статьи отца Павла. Но прочитав статью, я столкнулась с такой неожиданной реакцией на нее, что некоторые моменты мне все-таки хотелось бы прояснить. Поэтому для начала мне придется признаться, почему я ни читаю книг и статей про многодетность.
Мне кажется, что термин «многодетность» имеет право на существование исключительно как некая неизбежная в рамках государства терминология. Если вам непонятно, про что я говорю, то я про бесплатную парковку, например. Про бесплатный проезд в транспорте. Про пособия на детей, пусть и смешные, но хоть какие. То есть многодетные — это некая социальная группа, которая в нашей стране умрет с голоду без поддержки государства, как умрут, например, без этой поддержки пенсионеры. А я — за социально ориентированное государство.
Но вот проблема многодетности как общественного явления кажется мне надуманной, и особенно надуманным кажется использование этого словосочетания в качестве православной терминологии. Я убеждена, что все дело не в количестве детей в семье, а в том, следует ли человек воли Божией в своей жизни и признает ли он существование этой воли Божией в принципе. И разговор о многодетности, поднятый Правмиром (за что отдельное спасибо главному редактору, не побоявшемуся поднять эту тему), является некой лакмусовой бумажкой нашего православного общества. После прочтения интервью отца Павла мне лично захотелось задать ему только один вопрос, тот самый «вопрос про зайца» из разговора Шатова и Ставрогина [1]: «Скажите мне: ваш-то заяц пойман ли аль еще бегает? (…) Я хотел лишь узнать: веруете вы сами в Бога или нет?» Потому что говоря много и обширно о пространстве любви в семье, о том, что только любовь и ценна в этой семье, отец Павел практически не вспоминает о Том, кто и зачем эту семью создал. Подводя нас к мысли о ценности любви в мире, отец Павел так увлекается, что произносит: «Ведь Христос никогда не говорил нам, что «надо любить». Он говорил «любите друг друга!» Я прошу прощения у отца Павла, но он, мне кажется, приписал Христу слова, которых нет в Евангелии. «Бог есть любовь» и «Любовь есть бог» не одно и то же. Вся статья напоминает некого «перевертыша»: утверждаются вещи, с которыми по отдельности вроде как и не поспоришь, но в совокупности из них делаются читателями странные выводы. Чтобы было понятней, о чем я говорю, я приведу пример Белинского с его оценкой Татьяны Лариной: утверждая, что суть женщины в любви и самопожертвовании и что «некоторые отношения, не освящаемые любовью, в высшей степени безнравственны», великий критик подводит нас к неожиданному в контексте пушкинского замысла выводу: Татьяна поступила безнравственно, отказавшись изменять нелюбимому мужу с любимым Онегиным. «Вечная верность – кому и в чем?» — вопрошал великий критик. Вопрос этот так и повис в воздухе на полвека, пока не пришел Достоевский и не ответил на него: «Верность Богу». Так вот и статья отца Павла: с большинством отдельных положений трудно не согласиться, но все вместе почему-то приводит к довольно странному выводу о необходимости контрацепции для создания настоящей христианской семьи. Если бы этот вывод прочитывался только мной, то я бы не писала эту статью, но, судя по сетевым комментариям, этот вывод считывается подавляющим большинством комментаторов. И странно, что он не только никого не пугает, а вызывает бурные аплодисменты, переходящие в овации. По сути, все это превращается в проповедь некого деизма, мира, созданного Богом, но живущего уже исключительно по биологическим законам. В этом мире рождение человека определяется графиком овуляции и возрастом фертильности женщины (если вас коробит от терминологии, то я всего лишь цитирую отца Павла), а не промыслом Божиим. Мне кажется, что проблема отца Павла в том, что он потерял в своих рассуждениях некий связующий элемент, — тот самый, о котором напомнил Белинскому Достоевский. Я искренне надеюсь, что это просто проблема неудачно построенного интервью.
Вопрос о том, планировать или не планировать рождение детей, упирается, согласитесь, исключительно в вопрос веры в Бога. И странно, что наша православная общественность начинает вдруг рукоплескать термину «сознательная многодетность». Неверующий мир имеет право на эту дискуссию о сознательной многодетности, а мы с вами — нет. Если вы придете в мусульманскую семью и расскажете им, что они тут рожают детей ради искусства любви, которому они предварительно должны научиться, они вас, боюсь, не поймут. Почему же у них есть понятие «жить по богу», а у нас его нет? Что делать с нашей солью, когда она несолона будет?..
На четвертом ребенке я, как и отец Павел, тоже задумалась о возможности контрацепции. Особенно подводила к этой мысли та самая пресловутая «недостаточная материальная база» — попросту говоря, отсутствие своего жилья. Мы тогда жили в двухкомнатной квартире – в одной комнате мы все, а в другой – хозяйка этой квартиры. И НИКАКИХ шансов улучшить квартирные условия у нас не было. И дети у меня погодки – ну все как в том самом многодетном кошмаре, о котором говорится в интервью. Я посмотрела вокруг и примерила на себя мысленно эту самую «сознательную многодетность»: вот я, прилично одетая, многодетная даже в глазах приходской общественности, привожу своих детей в воскресенье в храм. Мы встаем у алтаря и начинаем петь со всеми вместе Символ Веры (мы же ведь с маленькими детьми пришли, уже середина службы): «Верую во единого Бога Отцы, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым…» И вот тут-то, примерив все это на себя, я вдруг поняла, о чем писал Авва Дорофей, когда рассказывал, что можно лгать словами, а можно лгать Богу своею жизнью. Петь со всеми «Символ веры» и при этом планировать количество детей – это все равно, что сказать Богу: «Верю, Господи, что Ты создал небо и землю, весь видимый мир и мир духов, верю, что Ты можешь воскрешать мертвых, но знаешь, Господи, есть некоторые вещи, в которых Ты ничего не понимаешь. Например, Ты можешь ошибиться и дать мне больше детей, чем я в состоянии потянуть. Так что давай, Господи, разделим сферы деятельности: Ты будешь заниматься законами Вселенной, а со своей жизнью я как-нибудь управлюсь сама, без Тебя». И мне вдруг совершенно ясно представилось, ЧТО ответит мне на это Господь: «Я дал человеку свободу. Сама — так сама. Я не против. Но тогда и дальше все остальное тоже – сама. И если раком болеть – сама, и умирать – сама». И вот тут я поняла, что к такой степени свободы я лично не готова. Мне не нужна свобода от Бога.
Понимаете ли, нельзя превращать Бога в джина из бутылки: плохо стало – потер лампу, все нормально – сам разберусь, а ты сиди в бутылке и не высовывайся, пока не позовут. Бог – не официант. Он не приходит для того, чтобы только обслужить нас за столом. И если ты признаешь Его хозяином своей жизни, так отдай Ему всего себя, целиком. Преподобный Паисий Святогорец говорит: «Часто супруги, обращающиеся ко мне, делятся своим беспокойством относительно рождения детей и спрашивают моего мнения. Некоторые супружеские пары хотят родить одного-двух детей, а другие — стать многодетными. Однако лучше, если они возложат проблему деторождения на Бога. Супруги должны вверять свою жизнь Божественному Промыслу и не составлять собственных планов. Они должны верить в то, что Бог, заботящийся и о птицах небесных, проявит намного большую заботу об их детях». Что же тут надо добавлять? И о какой «сознательной многодетности» мы с вами, люди верующие, можем вообще рассуждать? Мы можем только скорбеть об отсутствии у нас веры…
Я никого не тащу в многодетность, да это и невозможно. Я не мешаю никому планировать свою семью и жить так, как ему хочется. Но давайте называть вещи своими именами.
Впрочем, людям, увлекающимся разного рода планированиями, хочется посоветовать перечитать хотя бы первую главу «Мастера и Маргариты». Кирпич, милостивые государи, просто так никому на голову не падает, и если Богу захочется сделать так, чтоб вам было трудно, Он это сделает, несмотря на тщательно спланированное вами количество детей.
О трудностях хочется тоже сказать отдельно. Романтизировать эту самую многодетность нельзя, разумеется, ни в коем случае, в этом я, безусловно, согласна с автором. Но и «малодетность» романтизировать тоже не надо. И бездетность тоже. И вообще, ничего не надо романтизировать. Даже эту самую пресловутую любовь в семье, о которой так много говорится в статье. Впрочем, готовить молодоженов к сознательному подвигу вступления в многодетность я бы тоже, пожалуй, поостереглась. А ну как подготовите – а детей не будет? Или будут, но умрут? Да и вообще, это гордыня какая-то – сидеть и думать, что «я готов на серьезный подвиг». Не надо переоценивать свои силы. Никакие подвиги человеку без Бога не по плечу. И количество детей в семье, увы, ни о чем не говорит. Можно иметь их пять, а потом сломаться и закрыть дверь перед носом Творца, а можно не иметь и ни одного, но только потому, что Бог их тебе не дал. Никто же из нас не предлагает усомниться в святости преподобных Кирилла и Марии на основании того, что у них было только трое детей? Вступающим в брак надо рассказывать не о трудностях многодетности, а о необходимости жить по воле Божией, какой бы трудной она для тебя не была. Как говорил все тот же преподобный Паисий Святогорец: «Надо помнить самое главное: мы пришли в этот мир не для того, чтобы поудобней устроиться».
[1] Герои романа Ф.М.Достоевского «Бесы»
Наталия Осипова (Карсакова)